Цифровая трансформация

Что вообще побуждает нас говорить о каких-то новых компетенциях ИТ-руководителя?

Вот три причины, характерные для сегодняшнего момента, и определяются они не столько экономическим кризисом, столько глобальным переходом ИТ на новый виток развития.

1. Высокая скорость изменений и небывалая сложность технологий; появление ИТ-систем веб-масштаба (Web-scale IT). Мы являемся свидетелями взаимного проникновения двух очень разных миров: мира корпоративных систем и мира веб-систем. Эти два мира долгое время развивались каждый по своему сценарию. Один был ориентирован на процессы и нормативные требования, другой – на конечного пользователя и его вовлечение. Один основывался на принципах запаса ресурсов и избыточной функциональности, другой – наоборот, на максимальной скорости ответа. Один строился на надежных коммерческих системах, другой – на открытом коде.

Сейчас эти разные по культуре технологии порождают совершенно новый уровень компьютерных технологий. В 2013 году в Gartner дали такому явлению название – Web-scale IT, заявив, что уже в 2017 году до 50% предприятий будут строить свои корпоративные системы именно на этом принципе.

Это по сути революционное изменение, разрушающее традиционные подходы к ИТ. В результате такого взаимного проникновения родились популярные сегодня облака, Интернет вещей, Большие Данные, разнообразные ХaaS, социальные сети на предприятии, мобильные сервисы и т. д.

Существенно выросли требованиям к компетентности разработчиков, обострился дефицит требуемых специалистов и руководителей, способных строить команды и управлять такими специалистами.

Налаженные статичные партнерские отношения становятся неактуальны, так как на первый план выходят требования к узкой специализации.

2. Появление революционных технологий, разрушающих традиционные подходы к корпоративным информационным системам. Такие технологии способны ощутимо повышать производительность бизнеса и финансовый результат без существенных денежных вложений и затрат времени.

Термин «разрушающие» (disruptive) по отношению к современным информационным технологиям применил в своей книге «Zone to Win – Organizing to Compete in an Age of Disruption» Джеффри Мур, один из самых авторитетных специалистов в маркетинге продуктов хай-тек. Он относит к таким технологиям облачные вычисления, Интернет вещей, мобильность, Data Sсience, социальные сети. «Проблема» перечисленных технологий в том, что они разрушают устоявшиеся традиции, заставляют выходить из зоны комфорта, во многих случаях – сворачивать проекты, на которые было потрачено много усилий и ресурсов. Центры обработки данных и вообще ИТ-ландшафты многих организаций стали перетекать из внутрикорпоративного ведения к профессиональным провайдерам.

В этой реальности такие компетенции ИТ-руководителя, как умение строить ЦОД, закупать лицензии на ПО, годами внедрять бизнес-системы с помощью внешних консультантов и выполнять бюджет по внедрению ИТ, становятся неактуальными.

3. Уход от референтно-возможностной модели проектов; переход на клиентоориентированную модель; фокус на устранение «болей» заказчика.

На протяжении нескольких десятилетий для ИТ-директора преобладала «возможностная» модель, ориентированная на внутреннего заказчика. Различные исследования, начиная со статьи «ИТ не имеет значения!» Николаса Карра, напечатанной в Harvard Business Review в 2003 году, показали несостоятельность этой идеи.

Как бы то ни было, но сегодня такие причины инвестиций в ИТ, как «будущие возможности» или «так делают все», больше не получают поддержки со стороны бизнеса.

Ориентация на сервисы для внешних клиентов организации и устранение «болей» внутреннего заказчика требуют от ИТ-руководителя новых компетенций, в первую очередь глубокого понимания бизнеса, а не только лишь стремления применить модные технологии.

Смена этих парадигм происходит очень болезненно. Многие ИТ-директора традиционной школы оказываются не у дел, не понимают, что происходит, некоторые сопротивляются неизбежным трансформационным процессам.

Чтобы сегодня быть эффективным ИТ-директором, требуется целый перечень компетенций, которые все больше отдаляются от технических задач и все больше сближаются с задачами бизнеса.

– Знание бизнеса и умение разговаривать на одном языке с бизнес-руководителями, проектными командами и линейными менеджерами. Это умение слышать и формулировать потребность, которая может быть удовлетворена с помощью информационных систем. В самом большом дефиците – способность видеть и понимать бизнес-проблему и «отображать» ее на доступные технологии. Формально это входит в зону ответственности ИТ-директора, тем не менее большинство бизнес-задач остаются для него не видны, поскольку он, не разговаривая на одном языке с бизнесом, фактически сидит по другую сторону стола, работает не как партнер, а напротив, выступает в качестве оппонента и просителя, пытающегося отстоять свой статус.

Мало кто из руководителей предприятий приглашает ИТ-директоров на свои бизнес-совещания, если только они не в явном виде посвящены вопросам информационных технологий. А ИТ-директора пытаются догадаться, что может быть полезно бизнесу. (Как говорил Стив Джобс, «чаще всего люди не понимают, что им на самом деле нужно, пока сам им этого не покажешь. Получается не всегда удачно».)

– Понимание того, как формируется и меняется поток информации на предприятии. Это осознание того, что может быть сделано, чтобы сотрудникам, партнерам, заказчикам было удобно осуществлять обмен информацией в рамках бизнес-процессов предприятия, сохраняя целостность, актуальность и безопасность данных. Нужно уметь строить такой обмен с использованием мобильных приложений, облачных сервисов и прочего. Здесь мы говорим об устранении тех самых «болей», осознаваемых или неосознаваемых, применении методов кайдзен в информационных системах предприятий. Цель – при помощи ИТ способствовать эффективности работы предприятия в трех координатах: интенсификация работы подразделений предприятия, их сбалансированная загрузка; оптимизация работы и повышение эффективности труда; выполнение внутренних и внешних требований, скорость изменения которых порой оказывается выше, чем способность информационных систем отслеживать эти изменения.

– Умение отделять ИТ-проекты, где требуются качество обслуживания, стабильность, целостность информации, от тех, где нужны быстрые решения, направленные на нужды бизнеса и не требующие для реализации уникальных компетенций. Фактически это реализация так называемой бимодальной модели организации корпоративных ИТ-служб, предложенная Gartner. Сложность заключается в том, что ИТ-руководителю необходимо управлять двумя по сути разными культурами производства и возможными гибридными моделями, которые неизменно конкурируют между собой. ИТ-руководителю требуется четко контролировать главенство бизнес-цели и пресекать попытки технических исполнителей и партнеров ставить во главу угла предпочитаемые ими технологии. При необходимости нужно обучать сотрудников или находить партнеров, чья компетентность в большей степени соответствует задаче бизнеса.

Подобные разногласия сейчас можно наблюдать между сторонниками традиционных корпоративных систем и веб-разработчиками, которые редко находят общий язык друг с другом. Здесь противоречия возникают и в понимании задачи, и в уровне компетенций, и в вовлеченности, и в уровне оплаты.

С другой стороны, есть много примеров не самого удачного смешения этих двух методологий. Например, широкое использование средств оперативного программирования для разработки систем, где требуются система и целостность, что проявляется в чрезмерном увлечении средствами наподобие ABAP, приводящем структуру EPR предприятия к набору заплат. И наоборот – запуск тяжелых проектов, рассчитанных на годы, там, где можно и нужно решить задачу за месяц.

– Способность управлять существенными изменениями в культуре организации. Уже сейчас – в условиях быстро меняющегося окружения, политической обстановки, цен, культурных изменений в обществе, изменения взаимоотношений работодателя и сотрудника, корпорации и потребителя, социальной ответственности бизнеса – мы наблюдаем значительные изменения в культуре производственных отношений. ИТ-директор должен уметь управлять этими изменениями и поощрять профессиональное развитие работников ИТ-служб для успешной поддержки этих изменений.

– Умение рассматривать каждый проект как стартап, несмотря на то что он может быть частью ИТ-стратегии предприятия. Существенную часть такого подхода составляют бережливые (lean) методики, где особое внимание уделяется формированию целостной концепции проекта на основе канвы бизнес-модели, выпуску прототипа или «минимального жизнеспособного продукта» для проверки гипотезы, умению организовать быструю разработку собственными силами либо с помощью широкодоступных внешних специалистов-фрилансеров, умению применять гибкие (agile) подходы к организации производственных процессов.

– Умение быстро собрать команду для реализации ИТ-проектов и организовать ее работу. Здесь речь идет не только о поиске, найме и обучении штатных сотрудников либо передаче исполнения проекта зарекомендовавшим себя партнерам. Темп обновления технологий и требования к высочайшей компетентности исполнителей требуют от ИТ-руководителя умения быстро находить профессиональных исполнителей-фрилансеров с новыми компетенциями и организовывать их работу.

Для этого нужно

– Уметь формализовать необходимые компетенции, а при их недостатке на рынке труда обучать и стимулировать соискателей наращивать требуемую компетентность еще до подписания трудового договора или партнерского соглашения.

– Уметь привлекать в свой проект лучших специалистов, вовлекать их в первую очередь не заработной платой и стабильностью, а возможностью реализовать профессиональные амбиции и уровнем ответственности.

– Отбирать лучших специалистов по профессиональным и личностным качествам. Выбирать тех, кто может и БУДЕТ работать.

– Организовывать работу удаленных команд или сотрудников, обладающих уникальными компетенциями.

– Владеть методологиями быстрого выпуска программных решений. В одном случае это может быть DevOps, в другом – платформы разработки корпоративных приложений с ничтожно малым кодированием или вовсе без кодирования (Low-Code Development Platform).

– Для реализации разовых проектов, чтобы не утяжелять их подбором поставщиков и подготовкой контрактов, уметь организовать каркас совместной работы с внешними исполнителями-фрилансерами (Citizen Development).

Переход на новый виток развития информационных технологий происходит не только в бизнесе предприятий и их ИТ-подразделений. Традиционные ИТ-вендоры перед лицом этой реальности также вынуждены коренным образом менять свои линейки продуктов и модели бизнеса. Это крупные компании, десятилетиями строившие свои каналы продаж и неспособные все изменить в один час.

Сегодня ИТ-руководитель испытывает постоянное давление со стороны вендоров и их партнеров, которые стремятся сохранить свое влияние, поддержать статус-кво ИТ-подходов, продолжать покупать по возможностно-референтной модели.

Те, кто всего лишь следуют за технологическими новинками и ограничиваются исполнением бюджета, рискуют остаться не у дел. Те же, кто развивает новые компетенции и добивается результатов для бизнеса, становятся востребованными и высокооплачиваемыми руководителями.

Видео – один из самых важных и ярких компонентов цифровой трансформации. Видеотехнологии применяются в производственных комплексах и решениях для розничной торговли, в системах жилищно-коммунального хозяйства и банковской сфере. В надвигающемся Интернете вещей без видео тоже никуда. Поэтому, несмотря на стагнацию рынка классических систем видео-конференц-связи, значимость видеотехнологий в современном бизнесе будет стремительно нарастать. Таков главный вывод исследования российского рынка корпоративных видеосистем, проведенного аналитическим агентством OSP Data. Результаты опроса, отражающего основные тенденции рынка ВКС, были представлены на форуме «Бизнес-Видео – 2016», который ежегодно проводят «Журнал сетевых решений/LAN» и Агентство корпоративных коммуникаций OSP-Con.

«Мы стоим на пороге существенного расширения использования видео, – полагает Александр Барсков, главный эксперт аналитической группы OSP Data. – Видеотехнологии во всех своих проявлениях – видеонаблюдение и видеоаналитика, видеосвязь и видеотрансляции, машинное зрение на производстве и цифровые вывески – интегрируются, что существенно повышает эффективность бизнеса и открывает двери новым бизнес-процессам, о которых мы пока даже не догадываемся».

Тим Стоун, вице-президент по маркетингу в регионе EMEA компании Polycom: «К концу 2016 года видеосвязь станет основным инструментом коллективной работы, оставив позади голосовую связь и электронную почту»

Выступления участников форума подтвердили основные итоги опроса. «К концу 2016 года видеосвязь станет основным инструментом коллективной работы, оставив позади голосовую связь и электронную почту», – сообщил Тим Стоун, вице-президент по маркетингу в регионе EMEA компании Polycom. Ключевыми драйверами внедрения систем ВКС, по его словам, станут рабочие места будущего, организуемые там, где удобно пользователю, и оптимизация рабочих процессов. Для 90% молодежи гибкость – ключевой фактор при поиске работы уже сегодня.

По данным компании J’son & Partners, до 45% «удаленных» сотрудников работают в малом и среднем бизнесе. И решения ВКС стали доступными для малого и среднего бизнеса, теперь их можно разворачивать в небольших переговорных на два-четыре человека, указал Стоун. Он отметил переход на единый пользовательский интерфейс на всех терминалах – от смартфонов до больших медиацентров, а также разработку систем распознавания лиц и автоматического подавления фоновых шумов.

Бизнес поменял природу, он стал сетевым, в него активно вовлекаются не только сотрудники и партнеры, но и заказчики. Видеотехнологии позволяют компаниям быть гибкими и адаптивными без крупных инвестиций, реализуя скорый (agile) подход к ведению бизнеса. «Для нашей страны скорые технологии более чем актуальны», – уверен Максим Репин, менеджер по продвижению новых технологий в отделе решений для совместной работы компании Cisco. Ключевые элементы такого подхода – эффективное сотрудничество в самом широком смысле этого слова, работа в небольших рабочих группах и микропроектах, быстрая коррекция тактики и стратегии компании в соответствии с реакцией рынка. «Мы тестируем наши инновации на себе и перевели разработчиков средств совместной работы на модель agile», – сообщил Репин.

Наиболее активно ВКС сегодня применяется в госсекторе, образовании и науке, ИТ-сфере, финансовых и медицинских организациях, отметил Никита Догадченко, руководитель направления унифицированных коммуникаций в компании CTI. В числе важных государственных задач, которые помогает решать видеосвязь, – повышение эффективности управления чрезвычайными и кризисными ситуациями, усиление национальной безопасности и обороны. Однако, по словам Догадченко, технологическое отставание российского рынка ВКС от зрелых западных рынков примерно на пять лет по-прежнему сохраняется.

Два главных двигателя российского рынка ВКС – удаленная работа и образование, здесь деньги останутся при любом раскладе, уверен Улугбек Каланов, ведущий менеджер по продвижению систем ВКС в компании «АйПиМатика». На рынок телемедицины, по его словам, надежд меньше всего, поскольку он зависит от бюджетного финансирования.

Еще одно перспективное направление бизнес-видео – решения для информационно-рекламных вывесок. Пока они используются преимущественно в одной вертикали – ретейле, но уже занимают заметную долю рынка систем бизнес-видео. «Думаю, мы на пороге бума Digital Signage», – заявил Барсков.

Планы стали скромнее

Текущий год выдался тяжелым и сложным: 37% компаний, опрошенных OSP Data, заморозили проекты развития систем ВКС. Остальные ориентируются на экономичные варианты, позволяющие минимизировать капитальные затраты, – программные решения (38%) и облачные сервисы (13%), а также активно ищут альтернативных поставщиков среди отечественных и азиатских производителей. «Около 17% участников опроса надеются на отечественных разработчиков, однако сами эти разработчики аппаратных решений еще не cозрели для представления своих продуктов на отраслевом форуме рядом с лидерами», – полагает Барсков. По его словам, в 2016 году гораздо больше компаний делают ставку на бюджетные виды ВКС (вроде веб-конференций) и такие комплексные решения, как унифицированные коммуникации с поддержкой видеосвязи.

Ценовой барьер

Главным препятствием, сдерживающим более масштабное внедрение решений ВКС, остается их высокая стоимость. Доля респондентов, высказавших такое мнение, увеличилась по сравнению с прошлым годом с 64 до 68%. Основная причина заключается в девальвации рубля и сокращении ИТ-бюджетов, так как сами продукты ВКС становятся дешевле. К примеру, в Cisco при росте продаж видеоустройств на 60% рост бизнеса составил лишь 15%, отметил Репин.

Рынок классических систем ВКС стагнирует, при этом весь рынок ВКС неуклонно трансформируется. Число поставщиков ВКС увеличивается, в том числе за счет азиатских производителей, а ужесточающаяся конкуренция способствует снижению цен. Кроме того, стремительно набирают популярность программные инфраструктурные решения, включая серверы многоточечных видеоконференций (Multipoint Control Unit, MCU), которые существенно дешевле традиционных аппаратных платформ. Мало-помалу приобретают сторонников и альтернативные способы ВКС, прежде всего облачная модель.

Неизменно высокой остается доля участников опроса, отмечающих неготовность пользователей к внедрению ВКС, – 36%. А вот доля респондентов, которые полагают, что ВКС не приносит бизнесу реальной пользы, сократилась за год с 18 до 14%.

Все свое

Наиболее популярной в России остается модель «все свое». Подавляющее большинство опрошенных считают оптимальным развертывание всех элементов системы ВКС внутри компании и привлечение только собственных специалистов для сохранения полного контроля над ней. За последние четыре года процент выступающих за модель «все свое» существенно не изменился, хотя и наблюдается небольшое уменьшение – с 69% в 2013 году до 66% в 2016-м. Вместе с тем заметно больше стало компаний, где для организации разовых сеансов ВКС предпочитают арендовать оборудование, включая терминалы ВКС. Если в 2013 году такой подход практиковал лишь 1% опрошенных, то в текущем году таковых стало 7,5%. Растет и количество организаций, заинтересованных в услугах студий ВКС.

Уже 32% респондентов используют программные серверы многоточечных видеоконференций, которые установлены в самих компаниях. Доля компаний, использующих традиционные аппаратные MCU, конечно, значительно выше – 55%. Тем не менее уровень проникновения программных MCU просто поразителен, подчеркнул Барсков, особенно если учесть, что еще несколько лет назад такого класса технических решений не было вовсе.

Источник: OSP Data

Облакам мешает паранойя

Популярная на Западе модель «видео как услуга» в России пока не пользуется большим спросом, хотя заказчики интересуются гибридными решениями. Примерно 14% участников опроса используют серверы MCU, установленные у провайдера, то есть по сути обратились к облачной модели IaaS – «инфраструктура как сервис».

Получать сервис ВКС из облака считают оптимальным лишь около 6% опрошенных, это вдвое меньше, чем в прошлом году. Видимо, опасения, связанные с безопасностью облачных сервисов, а также дефицит предложений на рынке перевешивают экономические преимущества облачной модели (перенос затрат с капитальных на операционные, оплата только реально использованных ресурсов и простота масштабирования).

«Опасения, связанные с безопасностью, похожи на отговорки, – считает независимый экперт Александр Баринов. – Это лукавство, чтобы иметь “все свое”».

«У нас врожденная паранойя в вопросах безопасности, люди даже не хотят узнавать, какими средствами мы обеспечиваем безопасность в облаке», – говорит Догадченко. Каланов отметил еще один тонкий момент, обусловливающий восприятие модели аренды: «отката» с облака не возьмешь.

В то же время все больше заказчиков (почти 27%) высказываются в пользу гибридного варианта. В этом случае часть критически важных ресурсов остается в самой компании, а облачные сервисы задействуются, например, для менее важных задач или демпфирования периодических всплесков нагрузки. Растущая популярность гибридных схем рождает новые трудности: такими решениями довольно сложно управлять.

Источник: OSP Data

Второе после цены

Хотя интерфейсы для работы с системами ВКС становятся проще, сами системы усложняются из-за потребности в интеграции. Несколько лет назад ВКС чаще всего использовалась изолированно, теперь же она интегрируется со все более широким набором других систем – телефонией, бизнес-приложениями и ERP.

«Еще одна четкая тенденция: ВКС становится частью более сложных систем. Интерес к ВКС “в чистом виде” падает, – отметил Барсков. – Все больше заказчиков рассматривают ее не отдельно, а, например, как часть системы унифицированных коммуникаций». Это повышает эффективность использования ВКС, но добавляет технических сложностей по стыковке различных подсистем и согласованному управлению многокомпонентными комплексами. Примерно 41% компаний сообщили, что испытывают трудности в ходе интеграции ВКС с другими корпоративными системами. Впрочем, за последнее время ситуация несколько улучшилась: в 2015 году на трудности интеграции жаловались более половины респондентов. Такое улучшение во многом обусловлено тем, что системные интеграторы и сами заказчики накопили необходимый опыт, благодаря чему появилась возможность тиражировать примеры успешной интеграции с различными системами, в первую очередь с офисными АТС и системами Microsoft Lync.

Дополнительные препятствия при сопряжении и обеспечении взаимодействия различных продуктов связаны с использованием фирменных (нестандартных) протоколов, которые приводят к несовместимости оборудования ВКС разных вендоров. На это сетует примерно каждый третий респондент.

Интероперабельность – второе, что интересует заказчика после стоимости системы, отметил Стоун.

Старые тормоза: недовольных стало меньше

Технические проблемы серьезно тормозят внедрение ВКС, на это указал каждый пятый участник опроса ( на 5% больше, чем в прошлом году). В то же время напряженность, связанная со старыми трудностями, уменьшается.

На первом месте среди технических проблем, наряду со сложностями интеграции, стоят низкая скорость и/или плохое качество каналов связи. С этим сталкиваются примерно 40% компаний, на 4% меньше, чем в 2013 году. А значит, острота проблемы с каналами связи постепенно снижается, в том числе и благодаря адаптации систем ВКС к работе на плохих каналах.

Доля компаний, жалующихся на сложности при масштабировании серверной части системы ВКС (увеличении числа портов MCU), сократилась с 19 до 16%, что объясняется ростом популярности программных решений. Чтобы нарастить программный сервер MCU, в большинстве случаев достаточно оплатить необходимые лицензии и активировать дополнительные ресурсы. Это значительно удобнее и быстрее, чем в случае с традиционными аппаратными продуктами, когда необходимо заказать соответствующие платы расширения или устройство целиком, дождаться их поступления и инсталлировать – на это уходят недели, а иногда и месяцы. В программно-определяемых решениях расширение осуществляется за считанные минуты.

Почти вдвое снизилось число недовольных недостаточной функциональностью продуктов ВКС: в текущем году таковых набралось лишь около 14%. Сетуют на недостаточную функциональность, скорее всего, пользователи бесплатных сервисов наподобие Skype, отмечают в OSP Data, либо те, кто просто не хочет или не может освоить необходимые функции. Работа с «продвинутыми» функциями не всегда была интуитивно понятной, но с выпуском новых поколений продуктов, интерфейсы которых позаимствовали лучшее из мира смартфонов и планшетов, ситуация улучшилась.

Дрейф к мобильности

В большинстве компаний (63%) для участия в сеансах ВКС используются программные клиенты на ПК, это наиболее демократичный способ охватить видеосвязью всех сотрудников. На втором месте (59% респондентов) –групповые аппаратные терминалы, обычно устанавливаемые в конференц-залах или комнатах для совещаний. Примерно треть заказчиков используют персональные аппаратные терминалы, которыми чаще всего оснащаются кабинеты руководителей и рабочие места ключевых сотрудников.

Число компаний, чьи сотрудники применяют в сеансах ВКС мобильные гаджеты, увеличивается. Наиболее популярны в качестве мобильных терминалов ВКС устройства под управлением iOS и Android. Примерно половина опрошенных назвали приоритетной возможность подключения к сеансам ВКС пользователей с мобильных терминалов.

Каждый десятый респондент указал на то, что сотрудники его компании используют для участия в ВКС обычный браузер и технологию WebRTC. Доля применяющих технологию Flash в два раза меньше – около 5%. Популярность WebRTC постепенно растет, а число поклонников Flash как инструмента для видеосвязи сохраняется на довольно низком уровне.

Ворвавшаяся на рынок ВКС компания Мicrosoft сразу стала одним из ведущих игроков, вплотную приблизившись к лидерам – Cisco и Polycom. Ее решение «Skype для бизнеса» используют для видеосвязи 37% опрошенных. Активная популяризация этого решения «взорвала» европейский рынок, признал Стоун. Тем не менее прежние лидеры установили высокие стандарты качества, функциональности и эргономики, поэтому заметного снижения их рыночной доли, скорее всего, не произойдет, полагают эксперты OSP Data.

Сегмент средств видеосвязи остается вполне активным даже на неважно себя чувствующем рынке. Причина не только в том, что видео играет растущую роль в оптимизации процессов и обеспечении эффективного взаимодействия компаний. Гораздо важнее то, что решения становятся более легкими и гибкими и их могут использовать даже компании среднего и малого бизнеса, которые никогда эти технологии позволить себе не могли. Крупные же компании стремятся упорядочить исторически сложившуюся инфраструктуру ВКС. Как выяснилось из выступлений на форуме «Бизнес-Видео – 2016», при этом им крайне важно сохранить уже вложенные – иногда весьма значительные – средства и выжать из современных систем максимум.

Централизация связи

«Мы уверены в том, что именно благодаря общению повышается эффективность работы сотрудников, люди лучше понимают друг друга и быстрее достигают результата. Эта вера воплощается в реальные продукты, которые ИТ-департамент предоставляет пользователям», – говорит Максим Черкасский, руководитель направления «Управление ИТ-проектами» компании «Сибур».

Холдинг объединяет 35 предприятий, в том числе зарубежные представительства, занимающиеся сбытом, а число пользователей информационных систем превышает 15 тыс. человек. Потребности такого коллектива в общении весьма обширны: сотрудники генерируют огромный поток писем – 30 тыс. в час и организуют около 500 сеансов видеосвязи в месяц.

В 2015 году было запущено сразу несколько проектов, призванных повысить эффективность взаимодействия сотрудников. В частности, внедрены решение Skype for Business и корпоративный портал, проведена тотальная реконструкция средств ВКС. Понимая, что тем самым повысится нагрузка на сеть передачи данных, ИТ-департамент запустил проект, направленный на обеспечение качества видеосервисов: маркировку трафика и выделение трафика реального времени в отдельный канал.

Проект модернизации инфраструктуры ВКС включал несколько крупных частей. Суть главной из них заключалась в том, что второй этаж одного из офисных зданий был реконструирован и полностью отдан под переговорные комнаты. Получился комплекс переговорных различного размера и назначения – узел, максимально насыщенный современными средствами ВКС.

Одним из таких помещений является зал с эффектом присутствия, показавший весьма высокую эффективность благодаря подбору комбинаций камер и звука. В частности он используется для переговоров с зарубежными партнерами. В течение 2016 года на крупнейших производственных площадках будет создано еще несколько таких решений.

Максим Черкасский, руководитель направления «Управление ИТ-проектами» компании «Сибур»: «Мы уверены в том, что именно благодаря общению повышается эффективность работы сотрудников, люди лучше понимают друг друга и быстрее достигают результата»

Вторая часть проекта – обеспечить такую ВКС-инфраструктуру, чтобы удовлетворить растущую потребность в связи. Оборудование переговорных мощными средствами ВКС обещало скачок нагрузки на нее. Понимая, что реализация проекта спровоцирует рост использования видео, ИТ-департамент вложил серьезные средства в обновление инфраструктуры.

«Мы поняли, где находятся наши болевые точки, сколько у нас неудовлетворенных запросов на сеансы, сколько сорвавшихся сеансов из-за перегрузки оборудования. С учетом всего этого и был разработан план модернизации», – говорит Черкасский.

Решающим шагом стало построение виртуального суперкластера на основе имевшихся четырех серверов Polycom, располагавшихся в разных регионах и обладавших разной мощностью. До сих пор при достижении их максимальной загрузки ВКС в соответствующем регионе становилась недоступной. Построенный суперкластер позволяет в случае возросшей потребности в одном из регионов перераспределять нагрузку, и тогда доступное число сеансов увеличивается в 4,5 раза. Кроме того, были установлены новые серверы управления, которые обеспечили более эффективное администрирование.

Третья часть проекта предусматривала реконструкцию культурно-оздоровительного комплекса (подобное наследие советских времен есть у многих крупных предприятий) в Анапе. На его базе создан центр обучения. Часть комплекса была реконструирована под новые задачи, и видеотехнологии стали важнейшей его составляющей.

Для поддержки построенной системы ВКС был создан корпоративный центр компетенций, и теперь нет необходимости проводить всеобъемлющее обучение на каждой площадке. Создав централизованное решение, с региональных ИТ-менеджеров сняли головную боль по развитию части инфраструктуры, связанной с видеосвязью. Теперь этот вопрос решается на уровне холдинга.

В режиме самообслуживания

«К тому времени, когда мы осознали, что нам нужна единая система ВКС, в холдинге уже имелась инфраструктура видеосвязи, на которую были потрачены немалые средства, существовало несколько аппаратных контуров. Разумеется, их хотелось сохранить и интегрировать в единое решение», – подчеркивает Евгений Болгарин, директор по ИТ управляющей компании «Аэропорты регионов».

Холдинг «Аэропорты регионов» управляет четырьмя действующими аэропортами и двумя строящимися. Его отличает чрезвычайно высокая централизация принятия решений. Управляющая компания распределена по нескольким городам; основными площадками являются Москва и Екатеринбург. Географическая распределенность команды управления и централизация принятия решений предъявляют значительные требования к коммуникациям внутри холдинга. Понятно, что необходимо экономить время топ-менеджмента, минимизировать время принятия управленческих решений и сдерживать текущие расходы, в том числе на командировки. Но не менее существенно и то, что при принятии решений приходится учитывать мнение многих внешних источников: контролирующих органов, бизнес-партнеров, подрядчиков. Поэтому крайне важна возможность гостевого участия в видеоконференциях.

Евгений Болгарин, директор по ИТ управляющей компании «Аэропорты регионов»: «Затрачены немалые средства на инфраструктуру видеосвязи. Разумеется, ее хотелось сохранить и интегрировать в единое решение»

«Когда мы организовали конкурс, то увидели жесткую конкуренцию между поставщиками. Техническое задание было абсолютно общим, а не написанным под конкретного производителя», – говорит Болгарин.

В итоге выбор пал на Уральский центр систем безопасности, чьи специалисты предложили весьма простое решение на базе продуктов Cisco. Оно включало сервер многоточечных конференций Cisco TelePresence MCU, сервер регистрации, а также систему бронирования и управления сеансами связи Cisco TelePresence Management Suite. Корпоративная телефония была интегрирована с решением – пользователи имеют возможность подключаться к конференциям.

На первом этапе была реализована система ВКС из 13 терминалов. «Возможно, такое число покажется скромным. Тем не менее это несколько терминалов в каждом отделении холдинга, и ежедневно проходит 8-10 настоящих, боевых, сеансов, средняя длительность которых составляет полтора часа. Это время, когда реальные бизнес-пользователи решают свои конкретные бизнес-задачи», – отмечает Болгарин. 80% таких сеансов забронированы секретарями или другими ответственными работниками, а 20% – спонтанные, на которых решаются срочные проблемы.

Управлению системой ВКС – бронированию, назначению сеансов, сбору конференций – обучены около 20 бизнес-пользователей. Особо следует отметить, что в холдинге нет ни одного специалиста, занимающегося эксплуатацией только ВКС, – система практически не требует административного обслуживания. При этом сервис ВКС классифицируется как критичный для бизнеса, в случае проблем время его восстановления не должно превышать 15 минут. Для увеличения числа одновременных участников (например, в случае сверхкрупного совещания) в течение получаса может быть развернут дополнительный, виртуальный, сервер TelePresence.

«На втором этапе проекта у нас появилось решение, позволяющее осуществлять коммуникации В2В, а корпоративным пользователям – общаться с персональных устройств. Но самое главное – можно подключать гостевых пользователей через веб-браузер, без установки каких-либо приложений. Это может быть проблемой для собеседников, не обладающих на своих устройствах правами администратора, такое часто бывает при общении с зарубежными партнерами», – говорит Болгарин.

С появлением гостевых пользователей ВКС отнюдь не последним вопросом стала безопасность сеансов. Потребовалось минимизировать риски несанкционированного подключения, перехвата трафика, промышленного шпионажа.

На следующем этапе стоит задача повысить удобство работы с контентом. В московский офис компании на видеосовещания с региональными отделениями приходит много гостей. Это архитекторы, дизайнеры, проектировщики технологических систем. Все они приносят свои устройства, их надо подключить к системе ВКС, и пока что такая процедура весьма трудоемка.

Сейчас в холдинге прорабатывается новая бизнес-модель, предусматривающая использование возможностей созданного решения ВКС, – предоставление ресурсов в качестве сервиса партнерам и клиентам, например, в бизнес-залах ожидания.

Интеграция с сохранением инвестиций

Говоря о показательных проектах, направленных на оптимизацию использования существующих систем, нельзя не упомянуть об интеграции корпоративных средств связи компании «Башнефть». Любопытно, что этот проект зародился два года назад на площадке «Бизнес-видео – 2014».

В «Башнефти» уделяется очень большое внимание развитию корпоративных коммуникаций, упор при этом делается на видеосвязь, и там пришли к идее объединить все инструменты в единую коммуникационную среду. Сотрудники компании должны иметь возможность, независимо от того, каким средством пользуются, устанавливать связь со своими коллегами и контрагентами. С самого начала речь шла не о наборе средств связи и платформ разных производителей, а о едином сервисе, доступном пользователю как внутри компании, так и вовне.

Эти требования были обусловлены большим количеством накопившихся вопросов от пользователей, чьи потребности во взаимодействии не были удовлетворены. Пожелания пользователей превратились в требования конкретного технического задания. При этом, разумеется, компания хотела максимально задействовать уже внедренные системы.

Среди требований следует упомянуть интеграцию ВКС-решения Polycom, ориентированного на менеджмент, с отдельной системой Microsoft Lync 2010, которая жила своей жизнью и предназначалась рядовым сотрудникам. Решению Microsoft Lync, в свою очередь, требовалось взаимодействие со Skype, тогда появилась бы возможность взаимодействия с внешним миром. В перечень работ вошла и интеграция ВКС с телефонией Cisco, сервисом единого каталога, почтой и корпоративным порталом.

Еще очень важно было разгрузить службу технической поддержки. На тот момент организация всех сеансов связи ложилась на операторов, к которым поступали заявки от пользователей. Поэтому во главу угла ставилась возможность самостоятельно планировать конференции с помощью различных средств – например, Outlook и корпоративного портала.

При построении единой среды коммуникаций по совету специалистов «Астерос» в качестве центрального звена выбрали именно платформу Polycom, которая располагает большим спектром интеграционных решений в свободном доступе.

Оставался лишь один ключевой момент: каким будет решение – программным или аппаратным? В компании было довольно много ВКС-оборудования, поэтому оба варианта были вполне реализуемыми. Тем не менее было решено остановиться на виртуальной платформе, поскольку современные виртуальные решения полностью идентичны «железным», но гораздо доступнее. Кроме того, благодаря выбранному подходу удалось выиграть немало времени – от заключения контракта до внедрения прошло шесть месяцев.

Проект стал первой реализацией платформы Polycom Virtual Edition на российском рынке. Решение может обрабатывать до 200 одновременных вызовов.

Дополнительную гибкость решению придало то, что производитель упростил порядок лицензирования и внедрил в построенную систему сервер, отвечающий за распределение лицензий. Теперь приобретенные лицензии распределяются по необходимости – например, можно развернуть не один виртуальный сервер, а несколько, разделив между ними необходимое число портов. Это дает возможность горячего резервирования, когда в случае проблем на одном из серверов его нагрузка «подхватывается» другим.

***

Стремление компаний навести порядок в своих ИТ-системах является естественным в непростой экономической ситуации. Не имея возможности инвестировать в новые решения, они могут относительно небольшими средствами повысить эффективность использования существующих, расширив границы их применения.

Внимание к средствам ВКС показательно и свидетельствует об осознании их ценности для бизнеса: менеджмент компаний относит видео к числу критически важных сервисов и пытается всеми силами обеспечить максимальную пользу коммуникаций между сотрудниками. Внедренными системами начинают пользоваться рядовые сотрудники компании – не директора и вице-президенты, а те, кто стоит за рутинными процессами.

Киберпреступность стала гораздо более зрелой. Прошло то время, когда российские и китайские преступники исследовали рынок, пытаясь работать индивидуально. Сейчас это организованная преступность, и масштабы ее деятельности впечатляют. Группировки обладают серьезными ресурсами и возможностями и могут себе позволить инвестировать в сложные многоходовые операции, имеющие высокую эффективность.

«Целевые атаки на организации совершались и раньше. Например, “точкой входа” для них являлись мобильные устройства сотрудников, куда засылались вредоносные файлы, а собранная информация использовалась для целевых атак. Просто до некоторых пор про это не знали», – говорит Денис Масленников, старший аналитик IDC. В 2015 году было уже много очень интересных примеров, когда успешные проникновения в сеть компании начинались с атаки на персональные устройства ее топ-менеджеров. Безусловно, такие прецеденты повлияли на то, как компании реагируют на подобные угрозы.

В будущем одним из ключевых факторов роста рынка ИБ станут продукты и сервисы, созданные для анализа специализированных сложных угроз. Коробочные решения не всегда справляются с этой проблемой.

Кибербезопасность играет все возрастающую роль в бизнесе, и ей следует уделять больше внимания. Компании идут по пути цифровой трансформации, меняют свою инфраструктуру и архитектуру. Это влияет на их функционирование в целом, на их безопасность и процедуры управления рисками.

Жертвы экономической нестабильности

Алексей Плешков, начальник управления режима ИБ департамента защиты информации «Газпромбанка»: «Рост целевых атак, особенно на финансовые организации, в первую очередь, обусловлен экономической ситуацией»

«Не секрет, что нынешние киберпреступники хорошо осведомлены и технически подкованы. Они прекрасно понимают, что любая система защиты уязвима – надо лишь найти ее слабые места», – отмечает в ходе конференции IDC Security Roadshow Алексей Плешков, начальник управления режима ИБ департамента защиты информации «Газпромбанка».

По его признанию, специалисты по информационной безопасности сами загнали себя в тяжелую ситуацию. До 2013-2014 годов большинство их полагали, что главное – не быть последним, как в анекдоте про охотников, убегающих от медведя. Предпринимаемый ими минимум действий, позволяющий защититься от атак, не охватывал всего спектра возможных угроз. Но все же, как правило, это позволяло оставаться на плаву. Однако с 2014 года парадигма поменялась: сейчас уже необходимо догонять – и злоумышленников, и другие банки.

«Рост целевых атак, особенно на финансовые организации, обусловлен в первую очередь экономической ситуацией», – уверен Плешков. Идут увольнения ИТ-специалистов – пусть не самых сильных и грамотных, но в любом случае обладающих минимальным набором знаний о существующих уязвимостях приложений и брешах в системах безопасности.

Появляется множество инструкций, в том числе видеороликов, демонстрирующих техники осуществления атак. Люди, оставшиеся без работы, понимают, что им вполне по силам такие же действия. Но главное – это очень быстрые деньги. От просмотра обучающего ролика до получения прибыли, пусть и небольшой, проходит минимум времени. Это мотивирует на более сложные и прибыльные атаки.

Свежий пример актуальных для банков угроз – атаки на платежные терминалы и банкоматы. У них есть общая деталь, которая выясняется в результате расследований: информацией об уязвимостях ПО на конкретных устройствах обладают либо сотрудники технических служб, производящих и обслуживающих терминалы, либо те, кто создают платежные приложения для них. После увольнения эти люди пошли и продали данную информацию.

Но гораздо большую угрозу несут фишинговые атаки на сотрудников крупных финансовых организаций. Основная идея злоумышленников заключается в установке вредоносного ПО на рабочие станции сотрудников и дальнейшей работе в режиме удаленного доступа. Адресатами чаще всего являются сотрудники бухгалтерии, кадровых и юридических служб. Письма составлены так, что провоцируют открывать вложение, – часто они по структуре похожи на внутреннюю рассылку, а их тема вполне близка адресату.

«Информация о структуре писем, о том, кому и как необходимо отсылать файлы, находится внутри атакуемой организации», – подчеркивает Плешков. Рассылка писем с юридическими вопросами в адрес бухгалтера не даст эффекта, но если такое письмо поступит сотруднику юридического отдела, он, скорее всего, откроет прикрепленный файл. Кроме того, участились случаи, когда письма рассылаются помощникам крупных руководителей от лица их босса. Это тоже весьма действенный способ внедрения вирусных вложений.

Свежий пример весьма успешной массовой атаки – рассылка, проведенная злоумышленниками 15 марта от имени FinCERT ЦБ РФ, с инструкциями по противодействию атакам. Письма отправлялись с адреса, имеющего сходство с настоящим адресом FinCERT, и представляли собой инструкцию по запуску вложенного макроса. Рассылка шла не наугад, а с использованием специальной базы, составленной из материалов отраслевых конференций и банковских служебных документов. Каждое письмо начиналось обращением по фамилии, имени и отчеству к конкретному получателю. В течение первого часа после атаки более 20 сотрудников банков запустили вложение.

«Главный способ защиты от таких угроз – это отделение контуров, связанных с обработкой конфиденциальной информации, от внешнего контура с доступом в Интернет», – полагает Плешков. Это старый, но действенный метод: даже если файл попадет внутрь защищенного сегмента и будет запущен, он «не достучится» до своего хозяина.

Не менее важно продолжать обучать сотрудников противодействовать фишингу. Человеческий фактор по-прежнему представляет серьезную угрозу для безопасности компаний.

Профессионалы против виртуозов

До недавнего времени внимание специалистов службы информационной безопасности было главным образом направлено на троянцев, внутренние утечки, сетевые атаки, мошенничество. Сотрудники разных организаций обменивались между собой информацией о том, какие системы противодействия угрозам они внедрили у себя, что повышало эффективность их действий. Однако появление новой проблемы – целевых атак – во многом спутало их карты. Ситуацию усугубляет то, что злоумышленники, в числе которых могут быть бывшие сотрудники, отлично знают инфраструктуру компании-жертвы.

Елена Петрова, начальник управления ИБ «Экономикс-Банка»: «Против специалистов ИБ играет группа профессионалов, каждый из которых – виртуоз, специализирующийся на конкретном направлении. Силы неравны»

«Даже самые современные средства информационной безопасности в коробочном виде совершенно не готовы к целевой атаке, созданной таким образом, чтобы вероятность ее реализации была максимальной», – подчеркивает Елена Петрова, начальник управления ИБ «Экономикс-Банка».

Схема таких атак стандартна. После того как злоумышленник решил, чью систему атакует, он должен найти контактные данные сотрудников организации. Сотрудники бухгалтерских и кадровых служб стали более осмотрительными, поскольку рассылка писем в их адрес участилась, но можно подобрать подразделение, которое совершенно не готово к атаке. Когда нужное подразделение выбрано, подготавливается письмо со ссылкой или вредоносным вложением таким образом, чтобы работник даже не задумался о том, что надо проконсультироваться о его содержимом.

Как получить внутренние контакты сотрудника? Можно походить по конференциям, можно спросить кого-то внутри организации. Ну и «помочь» могут контрагенты, посчитавшие, что скрывать контакты почтовых ящиков, являющихся приватными, совершенно не нужно, и опубликовавшие их в открытом доступе.

Код, будучи внедренным, может затаиться на срок до нескольких месяцев. При этом программа достаточно умна, а потому способна самостоятельно отыскать уязвимую систему.

По мнению Петровой, в связи с появлением новых угроз следует радикально изменить подход к безопасности. «Сегодня в большинстве случаев используются шаблонные решения, а контроль событий настроен на типовые сценарии. Малозначимые события практически не анализируются, иначе число сообщений о них будет столь велико, что не будет поддаваться анализу. Кроме того, практически отсутствует контроль действий администраторов», – констатирует она.

Во-первых, предлагается задействовать несколько средств безопасности. В дополнение к основной крупной системе – на отдалении использовать малобюджетные дополнительные способы контроля. Злоумышленник увидит и обойдет известное решение, а малоизвестный инструмент, находящийся на отдалении, может не увидеть.

Кроме того, нужно, чтобы реагирование на инциденты зависело от важности системы: контроль критичных систем должен быть более точным. Отследить все события невозможно, но, выделив несколько критичных объектов, можно выявить даже малозначительные изменения в них. А чтобы снизить число ложных тревог, необходимо минимизировать окружение важных систем, изолировать их в подсети и максимально упростить, исключив дополнительные инструменты, которые любят включать интеграторы, – например, автоматический перенос файлов или удаленное управление.

«Сейчас ситуация такова, что против специалистов по информационной безопасности играет группа профессионалов, каждый из которых – виртуоз, специализирующийся на конкретном направлении. Силы неравны», – признает Петрова.

Сотрудникам ИБ требуется помощь. Нужно обмениваться информацией с теми, кто подвергся таргетированным атакам, – конечно, без риска репутационных угроз для передающих информацию. Усилий FinCERT в этой области явно недостаточно.

«Не должно быть страха перед регулятором: успех атаки говорит о хорошей ее подготовке, а не о слабой защите. Иначе придется скрывать данные об атаках, а это ни к чему хорошему не приведет», – считает Петрова.

Ситуация с безопасностью в кредитных организациях и без того сильно зарегулирована, отделы перегружены регламентирующими документами. Если такое будет продолжаться, у служб информационной безопасности не останется времени реагировать на атаки.

Разведка боем

Одна из наиболее эффективных мер профилактики инцидентов – это тестирование на проникновение. Более того, для финансовых корпораций такое тестирование и сопутствующие мероприятия являются критичными с точки зрения регуляторов. Но, как правило, общий, традиционный подход весьма ограничен. Он состоит в четком обозначении границ тестируемой системы и векторов атак, выполняемых в определенные периоды времени, когда на рабочих местах находится персонал служб информационной безопасности и эксплуатации. У этого подхода есть еще одна особенность – так называемый вайтлистинг, когда служба безопасности не реагирует на атакующего, зная о допустимой аномальной активности.

Светлана Архипова, руководитель направления информационной безопасности и ИБ-мониторинга Qiwi: «Мы сильно разочаровались в своих дорогостоящих ИТ-системах. Они замечательно себя показывают в “мирной” эксплуатации, в боевых условиях оказались неэффективными»

«Подход хорош тем, что в плане бизнеса практически никак не влияет на стабильность системы и ее производительность, за редким исключением – может случиться отказ в обслуживании. В целом все проходит довольно гладко», – отмечает Светлана Архипова, руководитель направления информационной безопасности и ИБ-мониторинга Qiwi. Но есть и очевидные минусы. Первый, и очень существенный: так как область тестирования диктуется заказчиком, покрытие угроз может быть неполным. Как правило, ограничиваются наиболее критичными сегментами.

Вторая «ложка дегтя» – ограничение тестирования использованием утилит. Тестирование проводится с помощью распространенных сканеров, после чего результаты обрабатываются. По сути, на выходе получается запись сканера безопасности с комментариями аналитика.

Но самый существенный негатив – отношение к подходу исключительно как к проекту «для галочки», требованию регулятора, а не как к реальной оценке угроз и уровня защищенности. «В итоге все проводимые мероприятия совершенно не похожи на реальные инциденты. Когда команда безопасности сталкивается с реальными проблемами, результат оказывается плачевным», – говорит Архипова.

В Qiwi на протяжении 2014-2015 годов создавался центр безопасности – Qiwi Security Operations Center. Для тестирования созданного центра выбрали кардинально отличающийся от стандартного подход – Red Team, весьма распространенный на Западе. Как можно догадаться из названия, этот термин пришел из военной среды и описывает действия «дружественного» атакующего, целью которого является доступ к критичному оборудованию, захват базы и т. п.

Аналогичный подход использовался в Qiwi для тестирования корпоративной сети и всех процессов ИБ. Его главная отличительная особенность – полное отсутствие ограничений на проникновение в сеть, в том числе временных. Это могут быть внешняя атака, действия инсайдера, физическое проникновение в офис и подключение к сети, а нападение может произойти круглосуточно. Со стороны атакующих работает смешанная высококвалифицированная команда из нескольких поставщиков услуг «белых хакеров».

«Во время тестирования на протяжении нескольких месяцев у нас нет понятия “выходной” и “нерабочие часы”. Это полная эмуляция атаки, которая может произойти», – подчеркивает Архипова.

Со стороны защищающихся – Blue Team – стоит задача сохранить свои ресурсы. Команда не оповещается о старте и окончании тестирования. В лучшем случае известен месяц, когда происходит проверка. Неизвестно, реальная атака идет или дружественная, поэтому реагировать приходится по-настоящему. Для «полного счастья» в команде есть инсайдер – как правило, это директор по информационной безопасности.

Тем не менее ограничение все-таки есть: вывода из строя ключевых систем произойти не должно. Если атакующим удастся зайти столь далеко, они поинтересуются у инсайдера, нужно ли идти дальше. Со своей стороны, инсайдер видит реакцию команды и ее действия. Если атака замечена, она дальше не имеет смысла, и атакующие переходят на другой вектор.

«Плюс данного подхода – полное покрытие систем. Так как целью являются все и каждый, можно многое узнать о системе видеорегистрации, старом забытом сервере, который все боятся выключить, и т. п.», – считает Архипова. Следует помнить, что область тестирования ограничена не только ИТ-системами. Тестируются общие процессы физической безопасности и осведомленность сотрудников. Это отличный способ протестировать команду и используемые инструменты. Например, можно сильно разочароваться в том, как дорогостоящие системы работают под нагрузкой, как моновендорная система ведет себя на стыках между модулями. Но это безопасный способ получить реальные данные о состоянии дел, на основании которых можно принимать меры.

Главный недостаток заключается в том, что такой подход может и будет приводить к отказам в обслуживании неключевых систем и к прочим неудобствам для бизнеса. Все сотрудники, включая топ-менеджмент, также становятся целью для атаки, что чаще всего приводит к массовой блокировке учетных записей. Это вызывает много нареканий, а потому действия следует заранее согласовывать со всеми подразделениями. Из-за круглосуточного характера атак нагрузка на команду безопасности возрастает в несколько раз, и это хорошая проверка на профессионализм и стрессоустойчивость.

Свежий взгляд на безопасность

В прошлом году тестирование в Qiwi проводилось при помощи команд ONSEC и Digital Security и длилось два с половиной месяца. Ключевые цели для атакующих – доступ к любой из критичных систем либо доступ уровня администратора; для команды защиты – 90% атак должно быть зафиксировано и отражено в реальном времени.

«Это были месяцы ада, мы сталкивались с социальной инженерией, переборами паролей, массово заблокированными аккаунтами, экстренно выключали каналы связи, отключали серверы и изолировали отдельные сегменты сети. Находили странные “потерянные” устройства в офисе, обнаруживали подозрительных личностей возле коммутационной, в прямом смысле слова ловя за руку команду атакующих. Часами сидели над событиями в SIEM-системах, анализировали видеозаписи», – вспоминает Архипова.

Это был первый тест, и его результаты оказались неудовлетворительными. Несмотря на то что центр безопасности строился с привлечением известного системного интегратора, уровень фиксации инцидентов системами не превысил 70%. Практика подтвердила, что социальная инженерия и фишинг работают по-прежнему эффективно: самым успешным вектором атак стали фишинговые письма, имитирующие внутреннюю рассылку.

«Мы сильно разочаровались в своих дорогостоящих ИТ-системах. Они замечательно себя показывают в “мирной” эксплуатации, в боевых условиях оказались неэффективными», – признает Архипова. Поэтому от части систем пришлось отказаться, а оставшиеся были доработаны совместно с производителями. На устранение проблем по результатам тестирования ушло около пяти месяцев.

В результате столь жесткого тестирования удалось по-новому взглянуть на системы, политики, регламенты и процедуры. «Не секрет, что при долгой работе над одной системой восприятие притупляется и какие-то недостатки просто не замечаешь. Нас заставили их заметить», – подчеркивает Архипова.

Кроме того, произошел резкий скачок квалификации всех команд безопасности – как физической, так и информационной. Были получены ценнейшие данные о действиях, которые приводят к инцидентам. Их можно повторить и избежать проблем в дальнейшем.

Если компания хорошо проходит подобное тестирование и принимает меры по его результатам, то стоимость атаки на нее существенно возрастает. В мире киберпреступности законы экономики работают так же, как в бизнесе, – скорее всего, от атаки на такую компанию просто откажутся, найдут более дешевую и безопасную цель.

Концепция блокчейн предусматривает децентрализованное хранение данных, благодаря чему они становятся почти неуязвимыми для мошенников. Считается, что эта технология сможет повысить безопасность и скорость транзакционных операций, обеспечит их оперативный анализ, сделает быстрее обмен информацией. Поэтому сейчас многие отечественные компании, и не только из финансового сектора, проявляют интерес к данной технологии.

Банк России начал изучать технологию распределенных реестров около года назад. «Мы подошли к вопросу системно, создали рабочую группу для изучения инновационных финансовых технологий совместно с экспертным сообществом и намерены привлекать к работе широкий круг заинтересованных лиц. Планируем изучить потенциал и возможные риски различных перспективных финансовых технологий, в том числе и распределенных реестров, а также найти оптимальные варианты применения блокчейн на финансовом рынке», – говорит Вадим Калухов, директор департамента финансовых технологий, проектов и организации процессов Банка России. По его словам, через несколько месяцев планируется создать прототипы решений для отработки моделей применения технологии блокчейн.

«Сейчас мы уже можем сделать предварительный вывод, что большим потенциалом для использования на финансовом рынке обладают закрытые и гибридные сети распределенных реестров с четкой идентификацией и понятными правилами. В то же время виртуальные валюты, реализуемые в открытых сетях с анонимным доступом, со сложными и долгими механизмами подтверждения, с автоматической эмиссией денег, несут в себе серьезные риски. Это утрата конфиденциальных данных, асимметричность информации на рынках цифровых валют, высокая ресурсоемкость и неопределенность последствий эмиссионных решений», – делится Максим Григорьев, начальник управления архитектуры и стратегии департамента информационных технологий Банка России.

Технология блокчейн уже применяется на предприятиях в России. В пример можно привести проект внедрения централизованного подтверждения платежей и других документов на основе технологии блокчейн в группе компаний «НефтеГазИндустрия».

По словам Сергея Смирнова, директора по информационным и имущественным вопросам ГК «НефтеГазИндустрия», за три месяца его команде удалось обеспечить руководству холдинга возможность утверждать платежи и счета оперативно, безопасно, удаленно и с мобильных устройств. Проект доведен до стадии промышленной эксплуатации, при этом удалось избежать интеграции ИТ-систем и внедрения сложных дорогостоящих решений.

«В конце 2015 года нам поручили создать систему, позволяющую в режиме онлайн на мобильном устройстве отслеживать и согласовывать платежные документы», – рассказывает Смирнов. Проект был ограничен по срокам и объему капитальных затрат. Его техническая сложность заключалась в том, что у каждого предприятия присутствует своя система ERP с функциями автоматизации казначейских операций. Традиционными методами не удалось бы реализовать проект в установленные сроки и уложиться в выделенный бюджет. Игорь Баринов, специалист в области децентрализованных технологий, предложил использовать общую базу данных, реализованную на технологии блокчейн, и внедрить «умные контракты» для автоматизации движения документов в реестре.

«После того как техническая команда изучила предметную область, было принято решение согласиться с мнением эксперта и запустить пилотный проект. Мобильное приложение написали в соответствии со стандартами и лучшими практиками Apple, а архитектуру, в буквальном смысле, реализовывали по ночам. Решение получилось интересное, легкое, расширяемое и масштабируемое», – говорит Смирнов.

После перевода приложения в промышленную эксплуатацию планируется проанализировать возможность использования преимуществ «умных контрактов» в процессе согласования и утверждения договоров.

Смирнов полагает, что потенциал технологий блокчейн раскроется в ближайшие годы во многих индустриях.

С ним согласен и Дмитрий Костров, член правления Межрегиональной общественной организации «Ассоциация руководителей служб информационной безопасности»: «Широкое применение технологии блокчейн можно назвать одной из прорывных тенденций в 2016-2017 годах. Монополизм применения данной технологии только в криптовалюте уже проходит. Есть несколько российских компаний, разрабатывающих и предлагающих продукты на базе цепочки блоков транзакций. Многие стартапы намерены пойти этим путем».

Как поясняет Костров, государства пока настороженно пытаются через банковские и другие сообщества просчитать риски и преимущества технологии. А бизнес ждет от «технарей» новых решений, опасаясь за безопасность своих информационных ресурсов. Риск связан с потенциальным применением мощных компьютерных систем на базе распределенных вычислений для взлома корпоративных или государственных ИТ. Это может привести к хаосу. Также некоторые эксперты считают технологию блокчейн недостаточно прозрачной.

В последнее время все больше и больше компаний изучают технологию распределенного регистра и инвестируют в ее внедрение. В правительствах и международных организациях обсуждают возможные последствия от внедрения блокчейна для бизнеса, государства и экономики. В то же время эта без сомнения многообещающая технология вызывает серьезные вопросы у политиков, регуляторов и законодателей.

На протяжении последних полутора лет во многих государственных и международных организациях внимательно изучают все, что связано с распределенными регистрами, и следят за развитием событий.

Сегодня большинство, похоже, выражают осторожный оптимизм по поводу перспектив технологии. Это неудивительно: несмотря на определенные сложности, блокчейн способен помочь выполнять нормативные требования, отслеживать их соблюдение и формировать соответствующую отчетность.

Несмотря на определенные сложности, блокчейн способен помочь выполнять нормативные требования, отслеживать их соблюдение и формировать соответствующую отчетность

Но, вопреки призывам о регулировании со стороны тех, кто считает, что нынешняя юридическая и законодательная неопределенность – это помеха, в большинстве стран власти заняли выжидательную позицию. И похоже, это разумно: пока сама технология толком не испытана, попытки регулировать ее могут оказаться преждевременными и создать препятствия для ее развития.

В феврале 2015 года в Банке Англии, оценив перспективы децентрализованного регистра, сформировали отдел, занимающийся соответствующими технологиями.

В январе 2016 года Международный валютный фонд опубликовал доклад, в котором рассматривались преимущества и риски распределенных регистров. Его авторы пришли к выводу, что разработка сбалансированной нормативно-правовой базы, защищающей от рисков без сдерживания инноваций, – непростая задача, и она требует обширной международной кооперации.

В феврале 2016 года в Совете по финансовой стабильности, который устанавливает стандарты для стран «Большой индустриальной двадцатки», объявили о намерении проанализировать финансово-технические новшества, в том числе распределенные реестры, с точки зрения возможности создания нормативно-правовой базы, помогающей предотвращать системные риски без ограничения инновации. (Участниками G20 являются два десятка крупнейших экономик и Европейский союз. На встречах G20 присутствуют представители международных организаций, среди которых Совет по финансовой стабильности, МВФ, ВТО, ООН и Всемирный банк. – Прим. ред.)

В феврале 2016 года Кристофер Вулард, директор по стратегии и конкуренции Управления по финансовому надзору и регулированию Великобритании, сообщил что в ведомстве следят за развитием технологии блокчейна, но позицию по ней выработают, только когда станет более определенным круг ее применений. По его словам, по мере развития технологии нужно будет решать регулятивные и потребительские проблемы. В ведомстве собираются сотрудничать с компаниями, разрабатывающими решения на основе распределенных реестров, в рамках проекта Project Innovate, и следить за тем, чтобы по мере усовершенствования технологии в ней не забывали предусматривать средства защиты потребителя. В управлении также анализируют, каким образом распределенные реестры могли бы помочь с контролем соблюдения нормативных требований.

В феврале 2016 года Комитет Европарламента по экономическим и денежным вопросам призвал уделять должное внимание распределенным реестрам еще до того, как они начнут широко применяться. В комитете предложили создать под эгидой Еврокомиссии рабочую группу по распределенным реестрам, которая бы обеспечивала необходимую техническую и законодательную поддержку на уровне Евросоюза и государств-участников. По мнению членов комитета, существующее европейское законодательство продолжит и дальше применяться независимо от того, будет ли использоваться новая технология, но порекомендовали пересмотреть законы о платежах.

В январе 2016 года директор по науке правительства Великобритании Марк Уолпорт опубликовал доклад «Распределенный регистр: больше, чем цепочка блоков транзакций», в нем он порекомендовал правительству озаботиться вопросом создания для блокчейна нормативно-правовой базы, которая бы менялась вместе с самой технологией и включала бы в себя как технический, так и юридический кодексы.

Юридические и законодательные проблемы

По сути, запуск проекта по созданию распределенного регистра будет подобен согласованию любой крупномасштабной технической разработки или аутсорсингового соглашения, но есть дополнительные вопросы, требующие рассмотрения.

• Учитываемость и ответственность. Раз контроль над регистром всегда распределенный, то как контролировать и регулировать сам регистр, его пользователей и других участников системы? На ком лежит ответственность, если система децентрализована? Кого или что именно нужно регулировать?
• Регулирование. Кто будет заниматься регулированием? Поскольку технология носит трансграничный характер, кто именно будет отвечать за регулирование? Скорее всего, не обойтись без согласованных международных принципов и кооперации между регуляторами.
• ? Определения. Ряд определений, существующих в соответствии с нынешними законами, придется пересмотреть. В частности, те, что касаются классификации активов (например, надо определиться, чем являются виртуальные валюты – возможно, просто биржевым товаром).
• «Умные» контракты. Как изменится существующее контрактное законодательство в отношении автоматически заключаемых («умных») контрактов? Будут ли они считаться действительными и обладать юридической силой? Достаточно ли нынешнего законодательства или понадобится регулировать распределенные регистры не только с помощью законодательства, но и с помощью технического кодекса? Кто будет удостоверяться в том, что технический кодекс отражает требования юридического? Если в техническом кодексе есть недочеты, то кто несет за них ответственность, кто их должен выявлять и как обеспечить внесение исправлений? Скорее всего, «умные» контракты в любом случае будут становиться предметом споров, и понадобятся ограничения на сферу действия таких контрактов. Об «умных» контрактах должны быть осведомлены юристы, законодатели и судебные системы. Необходимо будет также адаптировать требования о сохранении записей и правила доказывания, чтобы у судов и других властных органов была возможность получить доступ к данным регистра.
• Защита потребителя. Это будет одной из главных забот регуляторов. Как, учитывая новизну технологии блокчейна, добиться того, чтобы потребители понимали, на что соглашаются, и обеспечить их юридическую защиту?
• Приватность и безопасность. Одна из основ блокчейна – высокая защищенность благодаря тому, что записи практически невозможно расшифровать. Но, поскольку идут разработки в области квантовых компьютеров, эта основа со временем может разрушиться. Есть и другие вопросы относительно безопасности – например, связанные с потенциальной возможностью отследить или вычислить личность участника по транзакциям или при наличии доступа к стороне, у которой есть право на расшифровку данных. Кроме того, теоретически регистр может быть «захвачен», если кому-то удастся взять под контроль большинство участвующих компьютеров.
• Конкуренция, антимонопольное регулирование. Если начнут создаваться частные распределенные регистры с участием ограниченного числа организаций, может возникнуть повод для обвинений в монополизме или картельных сговорах. Кроме того, есть риск появления труднораспознаваемых алгоритмов, искусственно мешающих свободной конкуренции.
• Децентрализованные организации. Есть целый ряд проблем, связанных с ответственностью и контролируемостью, поскольку существующие юридические системы в основном рассчитаны на то, чтобы назначать ответственными физических или юридических лиц, а не механизм вроде распределенного регистра, полагающийся на автоматически заключаемые контракты. Законодателям, возможно, придется подумать о том, как адаптировать для распределенных регистров существующие законы об ответственности объединений без юридического лица, а это может оказаться очень сложным делом из-за того, что такие регистры могут быть трансграничными.
• Репутационный ущерб. Первоначальный скептицизм по поводу распределенных регистров сегодня сошел на нет, но до тех пор, пока их применимость не станет более определенной, организациям нельзя упускать из виду риск ущерба репутации, если применение блокчейна приведет к неработоспособности или не принесет ожидаемого эффекта.

Каков же вывод

Очевидно, что у технологии распределенного регистра есть большой потенциал для трансформации целого ряда секторов и механизмов экономики, а потому все больше и больше организаций изучают, каким образом новую технологию можно было бы задействовать в бизнесе. А значит, законодателям в любом случае придется следить за этой стремительно развивающейся технологией.

Sue McLean, Morrison & Foerster.Blockchain: Key legal and regulatory challenges with distributed ledger technology. Computerworld UK. April 13, 2016

Время от времени в мире ИТ появляются изобретения, которые полностью меняют сложившееся положение вещей. Так было с появлением компьютера, а затем — и с появлением ПК, давшего значительную вычислительную мощность каждому пользователю. Базы данных превратили вычислительные системы в системы информационные. Феномен Интернета известен каждому. Есть основания полагать, что очередной революцией могут стать технологии блокчейн.

Многие видят в данной технологии лишь платформу для реализации криптовалюты биткойн. Рассмотрение самой технологии блокчейн – ee преимуществ и ограничений – только начинается.

Посредничество

Достоинство, сразу же обращающее на себя внимание, – фундаментальная возможность исключить из взаимодействия посредников. Многие экономические и общественные институты «живут» на контроле и подтверждении достоверности тех или иных фактов – начиная от отделов организации делопроизводства и подразделений по всевозможному сопровождению сделок до многочисленных регистрационных палат и других государственных и общественных образований. В значительной мере это касается и банковской системы во главе с Центральным банком.

Вдуматься только: всё, где создаваемая ценность заключается только в регистрации транзакций и их атрибутов, а также в подтверждении достоверности фактов их выполнения, может быть исключено в принципе. Как утверждают энтузиасты, изобретена технология, которая позволяет на фундаментальном уровне, подтвержденном математикой, обеспечить полный контроль достоверности происходящих транзакций и хранить всю историю о них, включая атрибуты текущего состояния (владелец, дата начала владения, условия владения и т. п.). Все это происходит без центрального органа, содержащего базы данных по регистрации действий, и выдачи подтверждающих документов, поскольку каждый участник системы имеет у себя свою копию «базы данных», то есть распределенного реестра транзакций.

В исключении этих общественных и экономических образований как таковых и колоссальном повышении эффективности деятельности, а не просто ее оптимизации за счет ИТ заключен, в частности, огромный потенциал этой технологии. В связи с возможными революционными переменами, обусловленными тем, что многие привычные регулирующие институты станут попросту ненужными, начинается напряженная работа по анализу изменений в юридической, финансовой, правовой и прочих общественных системах.

Это в теории. На практике же многие посредники вовсе не выглядят «слабым звеном», не создающим никакой ценности. Навряд ли многие захотят, чтобы мы или наши дети вместо торжественного процесса бракосочетания совершили «обмен торжественными транзакциями» в Интернете и брак считался состоявшимся. А многочисленные посреднические функции государства, полезность которых заключается в том числе в наличии системы контроля и гарантии исполнения взаимных обязательств сторон, в регулировании порядка их исполнения, обеспечения целостности и сбалансированности системы, как в случае с Центральным банком, и т. д.? В каком объеме целесообразно для общества отказаться от части из них? Это один из вопросов, который сейчас исследуется.

Есть и сервисно-технологические вопросы. Например, функции Федеральной кадастровой палаты теоретически можно заменить распределенным защищенным электронным реестром, хранящимся у каждого гражданина страны. Но перевешивают ли плюсы этой технологии ее минусы? Не факт, принимая во внимание уровень компьютерной грамотности населения, по-прежнему сохраняющуюся необходимость существования «бумажных офисов» для тех, кто не «на ты» с компьютерной техникой. Кроме того, для работы с платформой блокчейн необходимы значительные компьютерные ресурсы, которые, скорее всего, будут находиться в выделенной организации. А раз вычислительные ресурсы будут в выделенной организации, то не исчезают ли важные плюсы технологии блокчейн, заключающиеся в «общественном владении системой» – то есть в исключении владения любой из сторон более 50% управляющих ресурсов и, как результат, в отсутствии у этой стороны возможности искажения хранящейся в системе информации? А раз так, то в чем отличие этого дата-центра блокчейн от традиционного, хранящего в себе необходимые базы данных? Ведь вопрос устранения возможных фальсификаций информации в системе решен путем предоставления выписок о состоянии информации для ее владельцев, при необходимости закрепленных юридически в виде бумажного заверенного организацией состояния персонального перечня объектов, состояния реестра или счета и т. д. Создать удобства потребителю, исключив очереди, можно уже сейчас, что и делается через интернет-доступ и государственные электронные услуги.

Некоторые внутрикорпоративные функции тоже можно расценивать как «посреднические», например документооборот. Но вряд ли технология блокчейн может совершить прорыв через исключение посредников. Ведь и сейчас существующие решения позволяют напрямую отправлять документы адресату и обеспечивать контроль исполнения и уже исключили необходимость посредников – конечно, для тех организаций, которые готовы отказаться от небольших радостей собственного секретариата. Может быть, технологии блокчейн и способны повысить эффективность таких операций, но не отсутствие этих технологий сдерживает дальнейшее распространение электронного документооборота, а социально-психологические и зачастую экономические факторы, например высвобождение персонала. Про использование блокчейн в высоконагруженных транзакционных системах, таких как автоматизированные банковские системы, ERP и пр., говорить пока просто не приходится хотя бы потому, что данная современная технология даже близко не может обеспечить требуемую производительность, а также в связи с неясностью ее потребительской ценности в этих системах. Идея же исключения банков как посреднического института пока выглядит утопической.

Иначе говоря, идея внедрения блокчейн ради исключения посредничества сродни идее использования искусственного разума вместо человеческого, и реализовывать ее нужно с неменьшей осмотрительностью.

Доверие

Есть более «земные» плюсы технологии блокчейн. В первую очередь обращает на себя внимание не «контроль прошлого» – какие и кем транзакции были сделаны, а «контроль будущего», или «умные контракты». Технология дает возможность при исполнении определенных условий автоматически заключать контракты, которые затем поэтапно будут исполняться также максимально автоматически по согласованным в них условиям!

Block Notary, один из первых стартапов в области блокчейн, разработал возможность «автоматического» заключения договора на оплату проезда по платной дороге по результатам работы камер, фиксирующих момент въезда и выезда автомобиля на автостраду. Для составления контракта разработана функция «электронного нотариуса» (есть профессия – кандидат на исчезновение!). Вы идентифицируете себя прямо в системе, сохраняя свою фотографию, несколько минут – и «нотариальное удостоверение» создано. Интересен сам факт автоматического контракта. Показательно его полностью автоматическое исполнение согласно всем достигнутым условиям договора с помощью «умного контракта», который заслуживает доверия всех участников системы: регистраторов дорожного движения, банков, конечных владельцев денежных средств, надзорных органов. Да, в этом случае «умный контракт» прост – выписывание и оплата электронной квитанции, но представьте, если это будет контракт из десятков пунктов с поэтапным исполнением и оплатой при наступлении разных условий, заключаемых автоматическими устройствами? Помимо механизма интеграции самых разных систем самых разных организаций, создается еще и механизм удостоверения факта заключения сделки и контроля исполнения.

Все это достигается благодаря принципиальным возможностям блокчейн – установлению доверия друг к другу самых различных сторон в Интернете, гарантированной автоматической достоверной регистрации всех происходящих транзакций, крайне высокой устойчивости ко взломам и к попыткам изменить содержание контрактов и многого другого.

Эффективность и безопасность

Мир экспериментирует с блокчейн, как когда-то экспериментировал с интернет-технологиями на рубеже 2000-х. Перечисляются самые разные варианты использования технологии, и наиболее близкими к реализации выглядят те, что связаны с повышением эффективности взаимодействия сторон и выполнения бэк-офисных функций. Например, время между подачей заявки на покупку ценных бумаг в фирму, оказывающую финансовые услуги на различных торговых площадках, и выполнением расчетов с заказчиком может отличаться на дни. Блокчейн позволяет произвести расчеты в течение нескольких минут, и каждая из сторон получит практически точную стоимость совершенной сделки.

Аналогичным образом могут обрабатываться пакетные задания и бэк-офисные задачи по окончательному урегулированию финансовых и любых других сделок, требующие согласования многих сторон.

Это происходит одновременно с повышением уровня безопасности выполняемых операций с точки зрения возможности изменения их содержания или истории их выполнения. Так, в Overstock, одной из американских розничных торговых сетей, проэкспериментировав с блокчейн, убедились в том, что «распределенная природа сети, в которой производится подтверждение целостности транзакций и соответствующих счетов пользователей, делает практически невозможными попытки совершения атак. Кроме того, время окончательного оформления сделок сократилось с трех дней до десяти минут (см. Maria Korolov, Is the blockchain good for security? CSO Magazine, April 1, 2016).

Экспериментируют и организации, осуществляющие услуги условного депонирования, когда требуется последовательный контроль исполнения всех условий для окончательного совершения сделки, а также риелторские агентства и даже юридические фирмы. Действительно, «мир транзакций» будет в значительной мере затронут технологией блокчейн.

Что дальше

Прежде всего надо определить те области, где польза от перехода на технологию блокчейн преобладает над сложностями, неудобствами, да и просто привычками. Кроме того, необходимо помнить, что многие технические, экономические и социальные вопросы пока остаются без ответа. К примеру, каждая транзакция в блокчейн в настоящее время, по некоторым оценкам, составляет порядка 6 долл., а это фактически исключает массовое использование технологии. Скорость обработки операций в публичных «блокчейн»-системах в течение нескольких минут, а зачастую даже десятков минут, тоже пока ограничивает применение. Не решены важные регуляторные, юридические и прочие вопросы.

Тем не менее блокчейн выглядит важным, но не единственным элементом новых финансовых технологий. Интернет вещей подстегивает «мир автоматических транзакций» между огромным множеством самых разных привычных бытовых устройств, и финансовый компонент будет в них обязательно присутствовать. ИТ-гиганты, такие как Apple, Google, Facebook и Amazon, все более посягают на сферу финансовых услуг, они уже выпускают соответствующие платежные сервисы, которые, хотя и не заменят банки в ближайшей перспективе, но, находясь ближе к заказчику, будут управлять экосистемой розничных финансовых услуг.

Область финансовых технологий ждут радикальные перемены, и многие перспективные решения займут в ней свое заметное место. Во всем мире ведутся интенсивные исследования технологии блокчейн. Хотелось бы, чтобы Россия развивала собственные платежные и другие финансовые сервисы – стараясь не просто шагать в ногу со временем, но и задавать направление в этом движении.

- Михаил Потоцкий, руководитель Научно-исследовательского центра по информационным технологиям, Финансовый университет при Правительстве РФ

И в цифровой век почтовые услуги повсюду продолжают оставаться востребованными. Несмотря на появление Интернета, мобильной и спутниковой связи, люди продолжают получать письма от госорганов, квитанции, газеты и журналы, а с развитием электронной коммерции – посылки и интернет-заказы. Инфраструктура почтовых ведомств складывалась столетиями, но сейчас работа почты невозможна без современных технологий. «Почта России» в последнее время активно стала проводить цифровую трансформацию и переводить услуги в онлайн. Чтобы ускорить бизнес-процессы и обслуживание клиентов, национальный почтовый оператор обновляет программное обеспечение отделений и офисов. Переводить «Почту России» в онлайн – задача амбициозная.

Это яркий, очень полезный для ИТ-директоров пример того, как цифровая трансформация радикально меняет предприятие федерального масштаба: официальные бумажные письма превращаются в цифровую корреспонденцию, подписка на газеты и журналы оформляется онлайн, а уведомление о прибытии покупки из интернет-магазина приходит на смартфон. О том, как ИТ преобразуются из вспомогательной службы в ключевую составляющую стратегии предприятия, рассказывает заместитель генерального директора «Почты России» по развитию государственных услуг и новых продуктов Родион Шишков.

Родион Шишков Возраст: 35 лет Послужной список: 2013 – настоящее время «Почта России» (www.pochta.ru), заместитель генерального директора 2008 – 2013 Компания Yota, вице-президент по новым продуктам 2001 – 2006 Сеть стоковых магазинов одежды Forum, генеральный директор Образование: Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов (ФИНЭК)

В сентябре 2015 года «Почта России» запустила новый трекинг-сервис для корпоративных пользователей. На кого он ориентирован и в чем его основные преимущества для клиентов?

Мы уже пять-семь лет оперативно отслеживаем по нашей сети всю информацию о движении посылок, писем, бандеролей. За это время системы сильно устарели, а количество отслеживаемых отправлений значительно выросло. В результате мы оказались перед необходимостью полной замены используемого решения. Новый трекинг в реальном времени собирает нужные данные из наших информационных систем: из логистической цепочки, сети отделений, из подсистем обмена с иностранными почтовыми администрациями. У нового сервиса создано несколько специальных интерфейсов. Самый востребованный и популярный из них – трекинг-сервис для физических лиц на нашем основном портале pochta.ru.

Каждый гражданин по известному ему трек-номеру может отследить свою посылку, узнать, на каком этапе доставки она находится

То есть каждый гражданин по известному ему трек-номеру может отследить свою посылку, узнать, на каком этапе доставки она находится. Еще одна группа потребителей – корпоративные клиенты. Среди них немало интернет-магазинов, которые осуществляют доставку через почту и хотят оперативно сообщать покупателю о статусе доставки. Благодаря новому трекингу мы готовы предоставить такую информацию мгновенно. Есть еще и другие потребители трекинг-сервиса – это массовые отправители заказных писем: госорганы, банки и все те, кто рассылает свою корреспонденцию в больших объемах. Для них информация о статусе доставки письма является обязательным элементом внутренней отчетности. И если до сих пор им приходилось каждое письмо отслеживать в индивидуальном порядке, то сейчас массовым отправителям предложены прозрачный интерфейс и удобная интеграция для автоматизированного обмена данными. В результате клиенты получают все нужные данные о сотнях тысяч или миллионах писем в автоматическом режиме.

Зависит ли новый трекинг-сервис от масштаба бизнеса его потребителей?

Совершенно не зависит, и он бесплатен для всех. Предусмотрен доступ к регистрации и для тех организаций, у которых нет договора с «Почтой России». Трекингом могут воспользоваться и маленькие магазины, и организации, которым, например, потребовалось отправить три-четыре десятка заказных писем. Им гораздо удобнее работать через трекинг-сервис, чем собирать данные о статусе отправленных писем в ручном режиме. Метод интеграции с нашим сервисом предложен самый лояльный и тривиальный в техническом плане – через интерфейс прикладного программирования (API). По нашим оценкам, у инженера средней квалификации интеграция с трекингом займет не более 20-30 минут. API четко и подробно описан, со всеми примерами. На всех основных применяемых языках даем примеры кода, который партнеры могут компилировать напрямую в свои системы.

Какова стратегия «Почты России» в выборе технологической платформы для всей информационной системы, инструментов разработки? Как организован процесс разработки?

«Почта России» идет по пути построения того, что называется современной микросервисной архитектурой. Трекинг – это не отдельная самостоятельная система, а скорее сервисная функция по отношению ко всей архитектуре, которая позволяет нам видеть насквозь процессы, происходящие в почтовой сети.

Практически все системы мы разрабатываем самостоятельно. Сегодня в «Почте России» создан зрелый центр разработок, в нем трудятся почти 200 инженеров. В ближайшие два года мы планируем расширить штат до 500 человек. Мы активно инвестируем в человеческий потенциал, а не тратимся на готовые продукты. Вместо этого – покупаем «руки». Мы владеем архитектурой информационной системы, аналитикой, а если что-то и приобретаем на стороне, то это решения для линейных задач, которые мы же сами предварительно структурируем.

В новых сервисах «Почты России» практически нет элементов, основанных на закрытых технологиях. Например, для хранения данных используются Hadoop, Cassandra и PostgreSQL

Благодаря этому у нас полный порядок с импортозамещением. В новых сервисах «Почты России» практически нет элементов, основанных на закрытых технологиях. Например, для хранения данных у нас используются Hadoop, Cassandra и PostgreSQL. Для разных типов задач также используем шину Kafka, Pentaho в качестве BI-платформы и другие инструменты категории Open Source. А всё, чего не существует в открытом коде и необходимого качества, мы пишем сами. «Почта России» унаследовала громоздкую архаичную инфраструктуру, и мы убедились в том, что современные цифровые сервисы лучше отстраивать с чистого листа, опираясь не на проприетарные продукты, а на актуальные, открытые, развивающиеся, недорогие технологии.

В прошлом году «Почтой России» был запущен сервис доставки мелких пакетов на дом с помощью мобильного приложения. Возможно ли развитие этого сервиса по модели краудсорсинга с соответствующим расширением присутствия «Почты России» на рынке услуг экспресс-доставки?

Мы не рассматриваем краудсорсинг как возможность расширить присутствие на рынках. По меньшей мере по двум причинам. Первая: нам фактически некуда расширяться, ведь «Почта России» обслуживает территорию от одного края страны до другого. Есть такие населенные пункты, куда не дотягиваются банки или телекоммуникационные сети, но почта есть везде. Вторая причина заключается в том, что, согласно законодательству, охраняющему тайну почтовой связи, все почтовые операции должны быть осуществлены только сотрудниками предприятия. Сейчас готовится к принятию новая версия закона «О почтовой связи». В нее мы закладываем возможность отношений, подобных франчайзингу, когда «Почта России» сможет передавать партнерам на определенных основаниях часть своих функций. Однако это все равно не будет краудсорсингом в чистом виде в силу того, что мы исполняем ряд специфических задач. Например, ежегодно доставляем миллиард писем для государственных органов. Эти отправления содержат важные данные, в том числе персональную информацию, данные о собственности, сведения о судебных взысканиях. Вместе с тем мы настаиваем на поправках в законодательство, расширяющих наши возможности по привлечению партнеров.

В ноябре в Московской области была запущена электронная почтовая система, благодаря которой граждане могут получать юридически значимые уведомления мгновенно, независимо от места своего пребывания, а также оплачивать штрафы и взыскания «в один клик» прямо из письма. Расскажите об этом сервисе.

Запуск данного сервиса – очень значимое для нас событие. Во многих законодательных актах прописана обязанность госорганов заказным письмом уведомлять гражданина о тех или иных событиях. С одной стороны, мы заинтересованы в сохранении этой государственной функции – доставки заказных писем. У нее есть высокий потенциал. Но, с другой стороны, доставка подобных уведомлений давно должна была превратиться в услугу XXI века, быть максимально удобной как для отправителя, так и для получателя. Нам это удалось. Электронные заказные письма в «Почте России» работают по следующей схеме: государственные органы присылают нам 100% своих заказных писем в электронном виде, и тем гражданам, которые на нашем портале дали согласие на их получение в таком виде, мы доставляем электронные письма в личные кабинеты. Все письма доходят адресатам мгновенно, бумагу они перестают получать (чем, кстати, спасают деревья). Но самое главное – они имеют возможность одной кнопкой совершать важные для себя действия: например, оплачивать штрафы. Тем, кто еще не подключился к нашему сервису электронной почты, мы печатаем и доставляем бумажные версии заказных писем.

Как обеспечена правовая поддержка этого электронного юридически значимого обмена документами?

Чтобы реализовать цифровую версию доставки, нам пришлось добиться внесения ряда поправок в действующее законодательство, включая КоАП, федеральный закон «О судебном делопроизводстве», некоторое количество ведомственных приказов, а также «Правила оказания услуг почтовой связи», утвержденные правительственным постановлением. И теперь процессы отправки письма, его получения и сам цифровой объект пересылки являются юридически значимыми. Со стороны ведомств все письма подписаны цифровой подписью достоверно установленных отправителей, идентифицированных с соблюдением строгих правил.

Как сервис электронной почты будет развиваться в дальнейшем? И смогут ли им воспользоваться юридические лица?

Уже в текущем году мы планируем запустить такой сервис еще в нескольких регионах России. Сейчас идут переговоры с заинтересованными сторонами. И это тот случай, когда клиенты приходят к нам сами. Узнав о нашем продукте, они поняли, насколько он им может быть полезен. Особый интерес к сервису проявляют региональные правительства. Развивая электронную почту географически, мы продолжим работу над расширением ее функциональных возможностей. Следующий блок функций, который будет запущен, позволит получать электронные заказные письма юридическим лицам. А позднее и физические, и юридические лица смогут еще и отправлять такие письма. Причем как друг другу, так и в государственные органы. Это обеспечит, например, возможность мгновенного обжалования тех или иных действий либо требований к адресату. Казалось бы, тут нет ничего нового – все было возможно и прежде. Только раньше нужно было получить бумажное письмо, дойти до прокуратуры, написать заявление, приложить документы, совершить еще какие-то действия, а потом ждать ответа. Теперь, согласившись на электронную доставку, клиент сможет мгновенно, нажав одну кнопку, обжаловать предъявленные к нему требования со стороны государственных органов или субъектов коммерческой деятельности.

Буквально перед новым годом «Почта России» начала тестировать сервис онлайн-подписки. Расскажите об истории этого проекта.

Исторически отношения конечного потребителя подписных изданий и издателя проходят не только через почту, куда потребитель приходит, чтобы заполнить бланк подписки, но и через посредника – подписное агентство. Задача последнего всегда заключалась в том, чтобы получить собранные почтой заказы и передать их издателю, с которым у него заключен договор. В апреле прошлого года по многочисленным просьбам издательского сообщества мы запустили собственное подписное агентство в качестве альтернативы тем, что уже есть на рынке. При этом вместо классического функционала мы создали виртуальную площадку. Сюда издатели приходят сами, регистрируются, в электронной форме подписывают с нами договор, сообщают выходные данные своих изданий. В личном кабинете они формируют общедоступный электронный каталог, который предлагается подписчикам через «Почту России». К концу прошлого года мы запустили онлайн-версию подписки, и теперь у потребителя отпала нужда ходить в отделение: он может оформить подписку на то или иное издание прямо со своего компьютера у нас на сайте и оплатить его банковской картой через Интернет. При этом мы сняли многие ограничения, присущие традиционной подписке. Теперь пользователи могут оформить подписку фактически с любого календарного периода. Можно подписаться не только самому, но и оформить подписку для своих родственников, проживающих в других регионах страны. Многие так и поступают. Сейчас в одном заказе в среднем оформляется подписка на три издания. А количество регионов в корзине одного подписчика составляет в среднем 1,9. То есть почти каждый клиент заказывает подписку себе и своим близким в другом регионе. В офлайне подписка возможна только внутри одного региона.

Издателям крайне важно организовать непосредственный контакт со своими читателями через структуры, по сути выступающие в роли агентов при оформлении подписки. Ваше агентство готово помочь издателям установить такой контакт для продажи цифрового контента?

Да, мы как раз стараемся предоставить издателям такую возможность и планируем развивать свои сервисы в этом направлении. Но скажу честно – я не очень верю в то, что цифровой контент полностью заменит бумажный. Думаю, сам цифровой контент будет становиться все более интерактивным, а статичные ресурсы не будут востребованы широко. Поэтому мы рассчитываем распространять через свой платформенный сервис не файлы PDF и не собственно цифровую подписку на них, а права доступа к интерактивному цифровому контенту, а также подписку на бумажные издания. Я верю: потребность в «бумаге» сохранится в определенном объеме еще продолжительное время.

То есть «Почта России» будет вместе с издателями популяризировать новые цифровые модели коммуникаций с подписчиками?

«Почта России» нацелена на активное и разностороннее взаимодействие с издателями. На следующем этапе развития подписного агентства добавим к подписке на бумажные издания подписку на издания электронные. Причем устроено это будет фактически как приобретение прав. То есть пользователь сможет через наш сервис оформить все интересующие его подписки, а потом получать бумажные издания в домашний почтовый ящик и одновременно иметь доступ к электронной версии тех изданий, на которые он подписался. Вот по этой цифровой модели мы будем развивать коммуникации с подписчиками. И мы рассчитываем на то, что их число вырастет во втором полугодии многократно. В частности, аудитория может перейти на портал из других наших онлайн-сервисов.

Как формируются тарифы на онлайн-сервис подписного агентства «Почты России»? Сейчас это очень чувствительный вопрос для издателей.

Издателям мы предлагаем модель, которая заметно упрощает систему взаиморасчетов и более выгодна для них. Мы хотим быть «прозрачным» агентом в продаже продуктов издателей и предлагаем им простой и эффективный инструмент для распространения своей продукции. Мы даем возможность издателю встретиться на нашей платформе с потребителем. За это мы берем стоимость доставки бумажных изданий и агентское вознаграждение за организацию доступа к цифровому контенту. Если же продается только цифровой контент, то издателю не придется оплачивать логистические услуги «Почты России».

Когда сервис будет полностью запущен?

Уже сейчас нет никаких ограничений для использования функционала, реализованного в сервисе онлайн-подписки. Издатель из любого региона страны может зарегистрировать свой продукт в нашем каталоге, а любой читатель – оформить подписку на него. То, что мы сейчас называем наш сервис beta, означает, что в него будет добавлено еще много новых возможностей. Не нужно к нему относиться как к завершенной в эволюционном плане вещи. Но уже сейчас это полностью работоспособный сервис. Пожалуйста, приходите и подписывайтесь.

Какие еще цифровые сервисы развивает «Почта России» в настоящее время?

В начале 2016 года мы запустили сервис геотаргетированных рекламных рассылок. Он позволяет, например, малому бизнесу проинформировать ареал с потенциальными клиентами о своем появлении, о своих продуктах или услугах. Небольшой магазин или парикмахерская могут зайти на наш портал и указать точку на карте, вокруг которой сосредоточена интересующая его аудитория. Можно даже выбрать отдельные дома, в которых, с точки зрения продавца, сосредоточены будущие клиенты. «Почта России», обладая данными о жителях на выбранной территории, подсчитает необходимое количество рекламных материалов и впоследствии окажет услугу по их оперативному распространению. А еще мы перезапустили и сделали удобным в использовании по-настоящему массовый сервис-трекинг для физических лиц, действующий через наш обновленный интернет-портал. Клиентами сервиса стали уже более 10 млн человек. Мы рассчитываем, что этой широкой аудитории нам удастся предложить и другие современные сервисы, включая те, о которых я рассказал.

Трудно сегодня найти весомую причину, которая помешала бы предприятиям использовать облачные офисные инструменты наподобие Google for Work или Microsoft Office 365. У облака есть масса преимуществ, и их число продолжает увеличиваться. Но некоторые общие просчеты, допускаемые специалистами ИТ-службы, приводят к тому, что в организации формируется негативное впечатление от облачных технологий.

Есть распространенные ошибки, которых следует избегать при переходе в облако. Для этого стоит использовать три следующих принципа.

1. Поддержка со стороны технического персонала

По словам вице-президента и ИТ-директора подразделения Motorola Solutions Грега Мейерса, лучший способ избежать наиболее распространенных облачных ловушек – это учиться на чужих ошибках.

«Главной ошибкой, которую совершают другие и которой мы пытались избежать, была недооценка влияния происходящих перемен и неготовность поддержать сотрудников в период, когда им приходилось отказываться от инструментов, успешно использовавшихся на протяжении десятилетий, – указал Мейерс. – Готовьтесь вновь и вновь разъяснять причины вносимых изменений, сохраняйте приверженность своим принципам, проявляйте сочувствие к людям, оказавшимся в сложной ситуации, проводите необходимое обучение, оказывайте поддержку и управляйте изменениями».

2 . Ограничение универсального облачного подхода

По мнению вице-президента Forrester Research Лиз Херберт, ключевым условием успешного перехода в облако является правильный подбор инструментов и приложений, отвечающих основным целям и потребностям бизнеса.

«Одним из самых сложных вызовов, с которыми мне пришлось столкнуться, стала универсальная природа облака, – заметила Херберт. – Очевидными его преимуществами являются простота и повсеместное распространение, но при этом ИТ-директору приходится перемещаться в среду, не соответствующую его пристрастиям и неадаптируемую к специальным требованиям. Характерной особенностью модели программного обеспечения, предоставляемого в качестве сервиса (SaaS), является невозможность изменить этот сервис в соответствии с потребностями любого отдельно взятого клиента.

Основной принцип облака – “бери как есть или отказывайся”, и некоторые ИТ-директора неуютно чувствуют себя, имея дело с договорами, в которых не прописано явно все то, что они привыкли обсуждать в прошлом.

Чтобы избежать неприятных сюрпризов, ИТ-руководителям следует осмотрительно выбирать поставщика. Необходимо взвесить всё – начиная от используемой технологии и заканчивая циклом обновления и конкретными условиями поддержки. Предварительные исследования здесь важнее договора, и если особенности предоставляемого сервиса не отвечают вашим требованиям, никаким договором их уже не исправить».

3 . Планирование с учетом перспективы

Благодаря облаку компании могут подняться на новый уровень и улучшить свои бизнес-процессы, но это не происходит само по себе. «ИТ-руководителям необходимо переосмыслить свою деятельность и продумать порядок оптимизации активов – программного обеспечения, оборудования и данных – с учетом получения дополнительных ценностей для бизнеса», – подчеркнул президент консультационной компании Kamind Мэтт Катцер.

Переход в облако – идеальный момент для переосмысления ИТ-специалистом тех целей, которые ставятся перед бизнесом. Это время появления новых идей, но при их реализации ИТ-службе нужно придерживаться выработанной стратегии. «У каждой технологии, у каждого решения имеются свои светлые и темные стороны, и все зависит от того, с какой стороны забора вы хотите оказаться, – пояснил Катцер. – Если у вас нет бизнес-процессов и инфраструктуры, которые нужны для дальнейшего развития, все развалится».

Облачные инструменты невероятно мощны, но предприятиям необходимо подготовиться к их внедрению, знать трудности, с которыми, скорее всего, придется столкнуться, и разработать план, учитывающий новое организационное видение и направленный на достижение реалистичных бизнес-целей.

– Matt Kapko. 3 common cloud pitfalls IT should avoid. CIO. Feb 17, 2016

В России на конец 2015 года общее число устройств Интернета вещей, включая устройства, соединенные посредством сотовых, фиксированных, беспроводных локальных сетей и других технологий ближнего действия, составило более 16 млн шт. Что касается перспектив, то аналитики J’son & Partners прогнозируют один из двух вариантов развития событий – базовый или оптимистичный.

Согласно базовому сценарию, в ближайшие три года рынок будет демонстрировать устойчивый рост благодаря развитию массовых сервисов Интернета вещей, в первую очередь в таких областях, как «умный дом», транспорт, торговля, финансовые услуги и промышленность. Несмотря на проблемы в экономике, к 2018 году число подключенных устройств достигнет 32 млн. Однако из-за более высоких темпов роста мирового рынка доля России в общем количестве подключенных устройств в мире (сейчас составляющая 0,35%) к 2018 году снизится до 0,1%. При оптимистичном же прогнозе эта доля сможет достичь 1%.

Конечных пользователей будут стимулировать к использованию решений и сервисов Интернета вещей рыночные стимулы, поэтому для компаний наиболее интересны массовые сегменты:

• «умный дом», включая решения для создания интеллектуальных сервисов безопасности и оптимизации ресурсов домохозяйства;

• «умный транспорт», включая сервисы класса Fleet Management (система мониторинга автотранспорта) для индивидуальных перевозчиков, «умного страхования» и технического обслуживания по фактическому состоянию;

• торговля и финансовые услуги – решения для автоматической передачи и анализа данных с POS-терминалов и управление запасами домохозяйств как сервис;

• промышленность – перевод АСУТП на принципы Интернета вещей.

В рамках исследования был проведен и анализ технологических платформ Интернета вещей. Вопрос, какую платформу выбрать, становится для участников рынка все более актуальным, поскольку использование Интернета вещей для многих компаний переходит из теории в практическую плоскость. Так, по данным J’son & Partners Consulting, в мире на сегодняшний день насчитывается более 100 крупных поставщиков платформ и порядка 200-300 небольших, в том числе стартапов. Каждый из этих вендоров вполне правомочно называет себя поставщиком платформы Интернета вещей. Однако лишь единицы имеют универсальные платформы, предоставляющие сквозные, полностью законченные решения. Кроме того, следует учитывать не только тип платформы и ее функционал, но и масштабы операционной деятельности разработчика, развитие партнерской экосистемы, массовость внедрений и подтвержденную практикой масштабируемость, а также другие немаловажные факторы.

Согласно данным IDC, менее половины российских компаний начали использовать технологии IoT на практике – хотя бы на уровне экспериментов. При этом чаще всего речь идет о производственном секторе. В потребительский сегмент Интернет вещей проник гораздо слабее.

«Интернет вещей появится вследствие клиентоориентированности, которой сейчас в России катастрофически не хватает. В компаниях есть CIO, CDO... А где же Chief Customer Officer? О какой цифровой трансформации можно говорить, если не учтены даже простейшие, “аналоговые” потребности клиентов?» – такими вопросами в ходе конференции IDC IoT Summit задается Гарет Джонстон, независимый эксперт. В России, считает Джонстон, очень много сфер, где практически полностью отсутствует сервис, тогда как в Европе он уже реализован с помощью технологий Интернета вещей. Имеется огромный опыт, сделано уже очень много, и российским компаниям есть смысл хотя бы копировать практику, но этого почему-то не делают, а предпочитают самостоятельно изобретать велосипед.

«Русские – очень креативный народ, но эта креативность, к сожалению, редко применяется в бизнесе», – констатирует Джонстон. Разумеется, технологии – не главное, важнее – скрывающаяся за ними прибыль. Чтобы заинтересовать бизнес, надо дать возможность почувствовать, как с помощью того или иного решения можно заработать. Для этого надо мыслить не технологиями, а клиентами.

Дмитрий Шепелявый, заместитель генерального директора SAP СНГ, согласен, что основную пользу в развитии рынка Интернета вещей приносят системные интеграторы – «поставщики последней мили». Им нужны специалисты, способные создать законченные отраслевые решения, и консультанты, способные объяснить топ-менеджменту их пользу. В случае успеха эти же компании будут получать и основное «финансовое удовольствие» от работы.

Александр Ануфриенко, руководитель направления «Электроника. Новые способы хранения, обработки, передачи и отображения информации. IoT» фонда «Сколково», считает, что развиваться рынку Интернета вещей препятствуют главным образом низкая актуальность решений, их высокая стоимость и инерционное мышление потребителей. Колоссальна и разница в уровне развития: например, в США решениями для «умного дома» занимаются более 10 тыс. компаний, а в России – около 200.

«Интернет вещей – это одна из составляющих четвертой промышленной революции. А любая революция, как известно, ведет к радикальному переделу рынка: компания, которая не вписывается в новые тренды, исчезает», – уверен Борис Глазков, директор Центра стратегических инноваций «Ростелекома». Он видит большую проблему в мотивации чиновников, ведь огромная часть производств – государственная. Многие предприятия «сидят» на госзаказах, им не нужна никакая цифровая трансформация и не так уж важно быть способными, например, выпускать 102 ракеты вместо 100. Стимулом может стать лишь сокращение издержек из-за сложной экономической ситуации.

Для начала нужен хотя бы Интранет вещей, обеспечивающий взаимодействие в рамках одного предприятия. Он позволит решить многие традиционные проблемы, даст возможность интегрировать АСУТП, MES и ERP. После этого станет возможна интеграция со смежными предприятиями на уровне производственных систем, а затем – управление жизненным циклом продукции с помощью «цифровых двойников» каждого изделия.

По мнению Ольги Прокофьевой, члена совета директоров холдинга «Энергия», данные становятся основой бизнеса, а значит, правильно говорить не о промышленной, а о промышленно-информационной революции. Такая революция уже произошла, и вопрос в нашей скорости и желании использовать появившиеся технологии. По словам Прокофьевой, не следует уподобляться скептикам, критиковавшим когда-то братьев Райт и утверждавшим, что их детище никогда не взлетит.

«Если говорить про инфраструктуру университета, мы давно живем в Интернете вещей: у нас есть датчики на парковке и видеокамеры, а главным инструментом взаимодействия со студентами и преподавателями являются их смартфоны», – говорит Владимир Соловьев, директор по ИТ Финансового университета при Правительстве РФ. По его словам, пока нельзя точно сказать, как Интернет вещей может изменить потребительскую отрасль: это ружье до сих пор висит на стене и когда «выстрелит» – неясно. Есть проблема, типичная для многих сегментов ИТ: компании пытаются продавать технологию, а не результат, который нужен заказчику. Чтобы бизнес Интернета вещей заработал, поставщикам надо переосмыслить свои подходы и начать думать по-другому.